Продажа книг на ALIB.RU

Плюшкин-Хаос на Молоток.Ру

понедельник, 22 марта 2010 г.

Смена 1984. Любимый город. «ПЕТРА ТВОРЕНЬЕ...»

Смена.1984.Любимый город. «ПЕТРА ТВОРЕНЬЕ...»
ЛИЦО ГОРОДА, его архитектурный портрет — как и у человека он» бесконечно разнообразны. В них духовная глубина и чисто внешние черты, сливаясь воедино, создают целостное понятие — образ города. В разные эпохи и времена, у разных народов и наций эти лица различны: когда-то замкнутые в себе средневековые города-крепости с недоверием и опаской встречали пришельца; некогда города-патриции чопорно и надменно «говорили» о своем звании, положении, чине; иное — города-порты, открытые всем морям... И какими бы ни были позднейшие наслоения, главное в этом архитектурном портрете всегда оставалось, становясь его традицией, его сущностью.
Своеобразны русские города. Уже на оанних стадиях рождения в них словно запрограммирован был некий паоадокс: города-крепости, они чисто психологически были лишены замкнутости. Фактически закрытые крепостными стенами, они слоено распахивались навстречу людям своим многоцветием, яркостью, оптимизмом. Со временем утеряв свое историческое предначертание (устрашать!), они все-равно остались нужными людям, служа им и радуя их. Архитектура обладает особым даром отражать значительное для своего времени, поэтому мы и называем ее «каменной летописью». Своей многогранностью архитектура теснейшим образом связана с обществом — вот почему в этом сложном виде человеческой деятельности особенно сильно национальное звучание. Таковы полные национальной силы города нашей родиньг> Новгород и Псков, Ростов Великий и Ярославль, Москва и Ленинград...

«Проспект вверх по Неве-реке от Адмиралтейства и Академии наук».Гравюра Е. Виноградова  по рисунку М. Махаева, 1753

ВРЕМЯ РОЖДЕНИЯ города на Неве — 1703 год. Начало XVIII века буржуазной исторической наукой оценивалось как новый период развития страны со всеми чертами и особенностями, проявившимися именно тогда. Одной из сторон государственной политики того времени было пристальное внимание к Западной Европе поэтому и рождение Петербурга рассматривалось как некое повторение городов европейских. Но в сочетании с новыми европейскими тенденциями национальные основы дачи совершенно своеобразные исходы. В сплетении европейских писаных законов с неписаными правилами отечественного зодчества, в некоем ситезе этих сторон и родилось своеобразие Петербурга.
Политикой того времени было — учиться у Запада, отбирать только то, что совершенно необходимо на данном этапе исторического развития. Учиться, не отрываясь от своих корней, от своих национальных нужд и потребностей. Вот почему на первых порах не старомосковских маститых зодчих приглашали нд берега Невы, хотя их насчитывалось предостаточно. Внимание было обращено к зодчим Европы. Петр предлагал своим посланцам за рубежом подыскивать нужных специалистов и приглашать в Россию. Первым архитектором Петербурга мы справедливо считаем выходца из Швейцарии, нанятого на русскую службу в Дании, Доменико Джованни Трезини, отдавшего своей творческой родине тридцать один год жизни. Потом прибывали на берега Невы именитые Андреас Шлютер, Жан-Батист Леблон, рангом пониже — Георг Маттарнови и другие. Им вменялось в обязанность наставлять русских учеников, а последние были подчас выходцами из Москвы — из Навигационной школы и Оружейной палаты, где уже получили основы знаний, в том числе и специальных. Оттуда прибыли Иван Матвеев (Угрюмое), Федор Васильев, Иван Устинов и многие другие. Однако зарубежные мастера не только учили, но и сами учились на русской земле. Большинство иностранных зодчих лишь по нескольку лет работали в Петербурге; одни умирали, не выдержав тяжелых условий жизни, другие возвращались домой. Известно, что в 1725 году Канцелярия от строений доложила Сенату о возможности отослать «во отечество» ряд иноземных специалистов, ибо к тому времени уже набрали силу русские ученики, котооые могли заменить иностранцев. Это были замечательные архитекторы Михаил Земцов, Петр Еропкин, Иван Коробов...
Однако этот специфический сплав евоопейских и отечественных зодчих дал совершенно неожиданные плоды.
ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ И РЕГЛАМЕНТАЦИЯ государственного управления, наметившиеся еще в Москве, в полную силу проявились в Петербурге. На смену Приказу каменных дел пришла Канцелярия городовых дел: ей подчинялись все работавшие архитекторы, она рассылала предписания — где, что и как строить. Так были заложены основные принципы будущего зодчества по набережным, улицам «единою фасадою», чтобы здания, как в зеркало, смотрелись в воды Невы. Не любуемся ли мы сегодня невскими набережными, где здания, существующие ныне, подчас фундаментом имеют именно те, первоначальные? Указы, касающиеся строительства в Петербурге, подписанные Петром I, явились несомненным результатом коллективной мысли архитекторов и администрации города — отсюда их результативность, строгая профессиональность и перспективность. «Немецкая слобода» в Москве явилась первым адресом эксперимента регулярной планировки, и какие же глубокие корни пустила ежа на берегах Невы в характере прямых пересекающихся улиц-першпектив»! Первые «образцовые» мазанки родились на московской земле, в селе Покровском.
Это своеобразное типовое строительство имело место и за рубежом, однако широкое «образцовое» строительство началось именно в Петербурге и позволило возвести город в небывало короткий срок.
Найденные и какой-то мере проверенные уже в первые годы принципы планировки и строительства ившли воплощение в первом генеральном плене Петербурга, автором которого был Трезини, работавший под непосредственным руководством Петра. Относится план к 1712—1717 годам. Здесь обозначились и места для многих ведущих зданий города: по мере роста Петербурга менялся масштаб возводимых сооружений, на месте ранних вырастали следующие, подчас сохранив отдельные черты предшествующих. Таковы сменяющие друг доута Зимние дворцы, здания Адмиралтейства, Исаакиеаские соборы..
Своеобразным было прежде всего само рождение города на Неве: редчайший случай в мировой истории, чтобы город появился в ходе войны, буквально на глазах у неприятеля! Двадцать один год длилась многотрудная война со Швецией, из них семнадцать строился город, в котором многофункциональность и многоплановость были заложены уже изначально: город-крепость, город-верфь, город-порт, город-столица.
С ОСЕНИ 1703. года не берегах Невы Трезини «исполнял всякие новые работы сем царствующем граде, где никакого тогда строения не было». Он стал первым из архитекторов, которому доверили строительство прежде всего того, что было особенно необходимо, — крепостей: форте на Финском залиее Кроншлота, перестройку в камне санкт-петербургской «фортеции» и модернизацию, то есть восстановление после штурма и обнесение бастионами старой новгородской крепости Орешек, переименованной Петром I в Шлиссельбург. Так на расстоянии почти в сто километров должна была протянуться система крепостей на подступах к городу со стороны Ладоги и залива. И в каждой из зтих крепостей предусматривалась своеобразная доминанта, ставшая неким навигационным знаком — маяком, ориентиром для кораблей. Так, вознеслись колокольни Петропавловского собора и Часовой башни над крепостями Невской и Ладожской. Башня же Кроншлот — форт на насыпном острове — сама по себе, по своим очертаниям, конусообразному силуэту напоминала старинные башни русских крепостей, хотя выполняла новую функцию — круговой обстрел из ярусов, где были установлены орудия. Не такую ли роль маяков выполняли и церковь в селе Коломенском над Москва-рекой, и церковь Покрова не Нерли,, сегодня стоящая средь чиста поля, а когда-то — среди водных пространств рек Нерли и Клязьмы близ Владимира? В строительстве крепостей на Неве, заливе и Ладоге, как и в создании вознесшихся над ними доминант, участвовал Доменико Трезини. Можно тут вспомнить и о необходимом элементе крепостных ансамблей Древней Руси, колокольнях—смотровых вышках, которые стали на невских берегах традиционными. Вот только шпили... Сейчас нет возможности говорить о шпилях, ставших типичными для Петербурга, подробно. Однако стоит заметить, что башнеобразность и ярусность русских культовых зданий, пройдя достаточно длительный и сложный путь развития, в конечном счете привели и к шатровым башнеобразным храмам и, наконец, к первому сооружению, завершенному шпилем, — Меншиковой башне в Москве. Но только в нашем городе этот архитектурный элемент получил полное право гражданства, став на низких невских берегах совершенно-необходимым. Кстати, шпилевидные завершения, имевшие место в Дании, Германии, Прибалтике, тоже внесли свою лепту в этот петербургский образ.
Первые производственные здания Петербурга по старой московской традиции продолжали называться «дворами». Таковыми они были и по своей планировке: замкнутые территории, окруженные строениями. Так в Петербурге возникли Смольный и Литейный дворы. Форму своеобразного двора, открытого с одной стороны, переняли верфи и гавани, которые стали новшеством, типичным именно для портового Петербурга. Трезини и Петр поэнакомились с зарубежным опытом этого строительства в Дании и Голландии. Вспомним, как открытой буквой «П» обращено к Неве Адмиралтейство, в котором традиционными оказались не только план здания, но и его силуэт с башенным завершением. Аналогичны и гостиные дворы, родившиеся в Москве и утвердившиеся в Петербурге: роль купечества в городе-порте была запрограммирована,
Ранние указы требовали насильственного переселения купечества на невские берега. Первый гостиный двор на Троицкой площади, сгоревший уже 1710 году, дал «потомство» в виде многочисленных гостиных дворов в разных районах города. Венцом их стал Гостиный двор на Невском, прочно вошедший в портрет главной магистрали Ленинграда.
Культовые здания Петербурга ранней поры в основном повторяли схему вытянутого с востока на запад кафедрального Петропавловского собора. Шпилевидному его завершению вторили многочисленные шпили по,- берегам. Башнеобразные, ярусные колокольни вторили старым национальным традициям. Однако уже в середине XVIII века в строительстве культовых зданий обращаются к традиционному пятиглавию, и собор Смольного монастыря стал «самым русским» произведением Франческо Бартоломео Растрелли. А затем — Князь-Владимирский собор Антонио Ринальди, Троицкий и Преображенский — Василия Петровича Стасова... Ярусная, несколько башнеобразная композиция собора Смольного монастыря органически вписалась как в перспективу идущей к ней улицы Воинова, так и невских просторов с противоположной стороны.
Сегодня цветовая гамма основных построек центра города серо-коричневая, лишь периодически нарушаемая многоцветней — красным, зеленым, голубым... Яркость окраски, столь типичная для русского зодчества, была привнесена на берега Невы, чтобы суровость климата и малое количество солнечных дней восполнялось радугой зданий. Как неожиданно это было дня иностранцев, прибывших тогда в город!
Уже в первые годы существования Петербурга здесь устанавливали триумфальные памятники — это были арки и колонны, сооружения, берущие свое начало еще в античности. Общая триумфальная направленность петербургской архитектуры имеет свое объяснение: столичный город закономерно стал местом установки монументов во славу русского оружия. Сначала это зыли памятники в честь побед в Северной войне, затем — в честь побед в войнах русско-турецких и Отечественной 1812 года. На берегах Невы своеобразно перерабатывались европейские образцы: это были не только отдельно стоящие памятники, но и такие, что стали частью архитектурных сооружений — арка Главного штаба, например, или главный вход в здание Адмиралтейства...
КОГДА-ТО ПЕТЕРБУРГ сравнивали с Венецией, Амстердамом, Парижем... Однако сегодня, отнюдь не умаляя прелести и своеобразия архитектурного лица этих городов мы убеждены, что Ленинград, возникший многими столетиями позже, не есть их отражение. Привольные невские просторы, огромные пространства площадей, широкие, вторящие течению Невы, набережные, шпилевидные доминанты по верегам—все это неповторимо, целостно, все близко, дорого русским людям и приводит в восхищение наших многочисленных гостей. И невольно на память вновь приходят пушкинские строки, обращенные к Великому городу:
«Люблю тебя, Петра творенье, люблю твой -строгий, стройный вид...»
И. ЛИСАЕВИЧ,
кандидат архитектуры
Фрагмент панорамы:
«Проспект вверх по Неве-реке от Адмиралтейства и Академии наук».Гравюра Е. Виноградова по рисунку М. Махаева, 1753 ;

0 коммент.:

Отправить комментарий